Обри де Грей — один из самых ярких и провокационных учёных в области иммортализма. Этот британский биогеронтолог утверждает, что старение является болезнью, которую можно вылечить.
И если его стратегия сработает, то мы (да-да, именно мы с вами, уважаемые читатели) сможем прожить, в среднем, не 80, а 500 или даже 1000 лет.
Старение как болезнь: семь смертельных вещей
Сам де Грей признаёт, что здоровый образ жизни важен, но только до определённого предела. Если вы уже «живёте правильно», как учила мама: хорошо спите, не курите, питаетесь разумно, то дальше природа не пустит.
Для того чтобы превзойти генетический потолок (примерно 122 года — рекорд продолжительности жизни), нужны не витамины и спорт, а передовые медицинские технологии.
Де Грей предлагает не просто замедлять старение, а ремонтировать уже нанесённый ущерб на молекулярном и клеточном уровнях, чтобы вернуть телу молодость.
Его ключевая идея, сформулированная ещё в 2000 году, звучит просто: «Пусть тело создаёт повреждения, а мы будем их чинить».
Этот подход лёг в основу его концепции SENS (Strategies for Engineered Negligible Senescence) — «Стратегии достижения пренебрежимого старения инженерными методами». Де Грей выделил семь основных категорий повреждений, связанных со старением, которые он называет «семь смертельных вещей».
- Потеря клеток: компенсируется с помощью стволовых клеток и регенеративной терапии.
- Повреждение митохондрий: устраняется с помощью генной инженерии.
- Накопление «мусора» внутри клеток: расщепляется специальными ферментами.
- Накопление «мусора» вне клеток: удаляется при помощи иммунотерапии.
- Клетки-«зомби» (сенесцентные клетки): уничтожаются с помощью сенолитиков.
- Нарушения внеклеточного матрикса: разрушаются ферментативными методами.
- Неконтролируемое деление клеток (рак): корректируется с помощью точечной генной терапии.
Хорошо, старение — это болезнь. Но я не понимаю, как мне жить вечно?
Что ж, Святой Грааль бессмертия еще не найден, но преобладающая гипотеза заключается в том, что его найдут благодаря «скорости увеличения продолжительности жизни» (Longevity Escape Velocity, LEV).
Эта концепция предполагает, что медицина начнет успевать за старением.
Пример: учёные за один год разрабатывают новую технологию, и она продлевает жизнь на один год. Значит, человек «покупает» себе дополнительный год жизни. И у науки есть ещё год, чтобы придумать следующее средство. И так снова и снова.
- Появляются ещё более продвинутые технологии (например, +2 года за 1 год).
- Человек начинает молодеть относительно своего хронологического возраста.
- Теоретически, это открывает путь к радикальному долголетию (сотни лет).
По самому оптимистичному прогнозу LEV будет достигнута к 2030–2040 годам.
На интервью в рамках проекта Supertrends на YouTube де Грей заявил: люди, которым сейчас 40 лет, имеют 50% шанс никогда не умереть от старости. А 60-летним, возможно, удастся продлить жизнь на 10–20 лет с помощью новых технологий.
Чтобы достичь LEV, де Грей предлагает комбинировать несколько видов терапий. Нужно атаковать старение со всех сторон, используя стратегию «разделяй и властвуй». Среди методов, которые он считает перспективными:
- Сенолитики: препараты, уничтожающие сенесцентные (стареющие) клетки, которые накапливаются в тканях и вызывают воспаление.
- Генная терапия: введение генов, которые усиливают регенерацию или защищают клетки.
- Стволовые клетки: замена повреждённых тканей новыми, выращенными в лаборатории.
Лабораторные мыши vs собаки: на ком лучше тестировать лекарства от старости?
Де Грей признаёт, что перевод методов борьбы со старением с животных на людей — сложная задача.
Исследования на мышах дают ценные данные. Однако различия в метаболизме и условиях жизни не позволяют полноценно применить результаты этих исследований к человеку.
Де Грей предлагает сосредоточиться на исследованиях с участием собак. Их условия жизни ближе к человеческим, а продолжительность жизни — промежуточная между мышами и людьми. Такие эксперименты могут дать более точную картину возможных эффектов средств от старения.
Ещё одна проблема — измерение биологического возраста. Текущие методы, такие как анализ ДНК, тесты силы или когнитивные проверки, слишком неточны. Де Грей считает, что без улучшения этих тестов единственным способом оценить успех терапий будет сравнение средней продолжительности жизни тех, кто их использует, с теми, кто нет.
Это требует долгих и дорогостоящих исследований, что подводит нас к следующей большой проблеме — финансированию.
Борьба за финансирование
Де Грей не раз сталкивался с трудностями в привлечении средств на свои исследования. Например, он упоминает клинические испытания метформина как целевого средства против старения (TAME trial), которые тормозятся из-за того, что препарат уже достаточно старый, и фармкомпании не видят в нём прибыли.
Основным источником денег остаются филантропы, но они распыляют средства на разные проекты, и не всегда выбирают самые перспективные. Де Грей активно работает над привлечением внимания к теме иммортализма через свои фонды.
Его проект Methuselah Foundation, основанный в начале 2000-х, запустил премию Methuselah Mouse Prize, чтобы поощрять учёных, увеличивающих продолжительность жизни мышей. Это помогло поднять интерес к теме, хотя ресурсы были ограничены.
Про-стареющий транс
Люди находят рациональные причины для того, чтобы не верить в реальность продления жизни:
- «так устроен мир»,
- «это противоестественно»,
- «всё должно иметь конец».
Де Грей называет это «про-стареющим трансом», и считает, что такие страхи мешают прогрессу.
Он уверен, что интерес со стороны крупных игроков, таких как Google с их проектом Calico, уже меняет ситуацию, но нужно больше инвестиций и смелости.
Социальные и философские последствия LEV
Если де Грей прав, и мы начнём жить до 100, 200 или даже 1000 лет, мир изменится до неузнаваемости. Пенсия в 65 лет потеряет смысл — кто захочет отдыхать полвека или больше? Образование перестанет быть делом молодости: зачем учиться только до 25, если впереди века? Семья, брак, карьера — всё потребует переосмысления.
А как справиться с ростом населения? Что делать с экологическим следом, если миллиарды людей будут жить веками? И главное — что делает жизнь ценной, если она длится вечно? Де Грей не даёт ответов, но настаивает, что человечество должно начать думать об этом уже сейчас.
Он цитирует Вуди Аллена:
«Вечность — это утомительно. Особенно под конец». Но сам смотрит на перспективу с оптимизмом.
Критика и скептицизм
Прогнозы де Грея, особенно о 50% шансе для 40-летних не умереть от старости, кажутся многим фантастическими. Критики отмечают, что он редко приводит конкретные примеры готовых технологий, ограничиваясь общими идеями, вроде выращивания органов в лаборатории или комбинации терапий.
Сам же биогеронтолог признаёт:
«Есть 5% шанс, что LEV не будет достигнута и за 100 лет — например, если наука столкнётся с непредвиденными барьерами».
Также вызывает вопросы вера де Грея в то, что все «признаки старения» можно устранить одновременно. Даже если сенолитики или генная терапия сработают, неизвестно, как они поведут себя в комплексе. А измерение успеха таких вмешательств, по словам самого де Грея, пока затруднено из-за неточности тестов биологического возраста.
Заключение
Идеи Обри де Грея о ремонте повреждений, ускорении долголетия и победе над старением звучат как научная фантастика, но подкреплены реальными исследованиями и растущим интересом к биогеронтологии.
Если стратегия де Грея сработает, мир изменится до неузнаваемости:
- Работать придётся гораздо дольше.
- Браки на 100+ лет станут нормой.
- 100-летние люди будут выглядеть на 30 лет.
Осталось только дожить до этого момента.